Часть 1. Выбор 1 page

Два с половиной сантиметра от спорта

Провинция. Примерный год – 2018

Пролог

Сентябрь 2018.

В воздухе витал промозглый запах сырости, автомобильных выхлопов, отходов от химического завода… Накрапывал мелкий дождь и опадали первые листья – все говорило в пользу наступившего как неделю сентября.

По вечерней улице, где местами даже горели фонари, мимо ряда однообразных серых панельных домов-пятиэтажек степенно шли двое незнакомцев в странных одеяниях. Высокий мужчина в шикарном драповом пальто и его друг, среднего роста, но более привлекательный на лицо, с щетиной, улыбающийся парень в джинсах и свободной рубашке – и никакой куртки, несмотря на ветряную погоду ранней, но осени. Их внимание привлек дом, а именно квартира на четвертом этаже, в чьих окнах был зажжен свет. Там они и остановились, задрав головы и задумчиво пытаясь там кого-то увидеть. Что было удобно, будучи совсем незамеченными прохожими и владельцами соседских домов.

Юная леди Софи Ларионова любила своих кукол, восхищалась старшим братом, прекрасно ладила с мамой и хорошо училась в школе, с удовольствием посещала уроки скрипки, но был у нее маленький секрет, из-за которого она жутко страдала. Вернее, таких тайн было две, но одна из них была известна только ей одной, и этого она стыдилась больше всего. Настолько, что вдруг решилась вечерами молиться Небесам, лишь бы те избавили ее от этой тайны. Забрали неприличные мысли, чтобы никогда не думать о них.

Соня в своей комнате вновь угнетенно размышляла о насущном. Ее спальня была крошечной и угловой, поэтому в ней кроме кровати у стены, трюмо, где она делала уроки, и одного стула из мебели ничего не было. Цвета были светло-коричневыми – из пейзажей ничего детского, единственное окно выходило на внутренний двор с мусорными баками внизу и стеной соседнего дома перед глазами. Скучно, понуро и сердито. Возле стола стояла скрипка в футляре – то, что не было покрыто слоем пыли, поскольку использовалось Соней чаще всего, лишь бы избавить себя от дурных мыслей, последнее время не покидавших ее юную светлую голову. Ни тебе компьютера, ни особых книг, кроме учебников, ни даже шкафа с одеждой, которая вся умещалась в шкафу в комнате у брата.

Софи меж тем опустилась у кровати на колени и сложила руки лодочкой.

- Прошу, кто бы там ни был, избавьте от мучений, от непристойностей, которых я не желаю! Но они сами заполняют голову, - смахивая светлый локон с лица, чувственно произнесла Софья.

Она проговорила еще несколько фраз, заготовленных ровно семь дней назад, тоскливо бросила взгляд на большое зеркало на комоде, увидела свои покрасневшие голубые глаза, и отвела взгляд. Провела рукой по пухлым губам, разочарованно дотронулась до ощутимых щечек. Соне двенадцать, и изменения в ее теле, организме отнюдь не радуют, а пугают девочку, которая не собиралась взрослеть и боялась этого момента больше всего на свете.

- Нет, я не желаю расставаться с детством, - сказала Софи вслух, уже не обращаясь ни к кому. Она надула губы и улеглась на кровать, скрестив руки на груди. – Хотя Тима милый… Нет-нет-нет! – она похлопала себя по щекам. – Я хочу вернуться на год назад!

Софи горько заплакала. Мама не знала о бедах своей дочери, да и восприняла бы их несерьезно, но для нее самой все было настоящей катастрофой. Но молясь, она и подумать не могла, что однажды к ней явятся Они.

Квартира Ларионовых состоял из трех комнат: просторной гостиной с маленькой прихожей, совмещенной с кухней, спальни брата Сони, Жени, ее спальня. Их мама обычно ночевала в гостиной. Имелась и одна ванная, конечно.

В покоях девочки внезапно оказались разом оба незнакомых странника. Софья и подумать ничего не успела, проверить, не спит ли она, как они начали между собой неспешный разговор.

Тот, что повыше, изрек:

- Здесь необычные пейзажи, но воздух… странный. Ты уверен, что мы можем войти?

- Гаври, конечно, да. А иначе для чего мы тут? – закатил глаза его обаятельный друг. Они общались, будто были здесь одни, хотя Соня смотрела на них в упор.

- Басти, мы никогда не виделись с людьми, - сомневался Гаври.

- Самое время начать знакомиться, - вдохновленно сказал Басти, озорно улыбнувшись.

- Ох не нравится мне, когда ты так улыбаешься… Что-то задумал, - покачал головой Гаври.

- Ничего! – запротестовал Басти. – Слушай, лучше ответь: не чувствуешь ничего необычного? – он принюхался. Гаври тоже прищурился, но отрицательно покачал головой.

Девочка удивленно подняла брови.

- Дяденьки, вам кого? И как вы сюда попали? – тактично спросила Софи.

- Она нас видит! – испуганно воскликнул один из них, кажется, которого звали Гаври, и своим поведением, естественно, сам перепугал Софью.

- Спокойно, Гаври, - заулыбался Басти. – Соня, здравствуй, милочка, - он потянул к ней руки.

- Да кто же вы такие?! – возмутилась Софи, пораженная, что они знают ее имя, но вели мужчины себя как-то чересчур странно. Она вскочила с кровати и отбежала к окну, чтобы иметь путь к отступлению – как-никак, а лучше прыгать с четвертого этажа, чем попасть в плен или куда похуже.

Гости переглянулись в непонимании.

- Дорогая София Ларионова, - несколько официально начал Гаври. Басти жестом дал понять, что сам хочет сказать, и он уступил другу это право.

- Софи, - добродушно начал Басти. – Представимся: я – Бастиэль. А это мой бр… друг, парень с серьезным лицом, Гавриэль.

- Вы… парочка? – мягко подобрала определение Соня, шок которой сменился удивлением и любопытством.

- Что? – не понял Гавриэль.

- Нет! – яро запротестовал Бастиэль, округлив глаза. Гаври странно посмотрел на него. – Да-да, я кое-что знаю о людях. Намного больше, чем ты, - шепнул он ему. Софи нахмурилась. – Мы пришли, чтобы помочь тебе.

- Что вам надо? – занервничала Соня.

- Мы те, кому ты молилась, - скучающим тоном пояснил Гавриэль. – Ангелы Небесные.

- Оу, спасибо, мистер Правда, - язвительно отозвался Бастиэль.

- Вы американцы? – лишь спросила Софья, совсем потеряв нить логики. Она отодвинулась к стулу, перестав чувствовать от двух мужчин какую-либо опасность. – Просто и быстро объясните, кто вы такие, и зачем пришли, иначе я позову родителей. А вам не понравятся мои родные, будьте уверенны, - хмуро посмотрела она на Гавриэля и стараясь выглядеть устрашающе.

Басти закатил глаза, также укоризненно покачав головой на Гаври.

- Постой, Софи, не торопись, - жестикулируя, притормозил ее Бастиэль. – Можешь называть меня Басти, кстати. Так вот, мы действительно ангелы. Веришь или нет, но просто выслушай сперва.

- Басти, ты говоришь стихами. Это напоминает театр абсурда, - Софи подняла руки ладонями вверх. – И где ваши крылья? – сощурилась она.

- Крылья у нас незримы, они не предмет обсуждения. И, пожалуйста, не перебивай, - мягко улыбнувшись, при этом недовольно прищуриваясь девочке, попросил Бастиэль. – Не знал, что ты такая назойливая, - Софи фыркнула. – Итак, мы знаем, что ты молилась, просила тебе помочь. Поэтому мы и явились. Далеко не со всеми людьми случается такое, что ангелы приходят лично. Обычно если кто и помогает, то на расстоянии, но нас послали в ваш городок, поскольку у тебя в самое ближайшее время будут проблемы из-за одного человека. Однако рано об этом говорить, - сам себя остановил Басти, вдруг поняв, что наговорил лишнего. София обиженно сложила руки на груди, а Гавриэль пораженно уставился на друга. – Оу-оу, хорошо! – поднял он руки, сдаваясь. – Я молчу.

- Вы тут наговорили столько чепухи, - не веря, произнесла Соня. – И, конечно, я ни за что не поверю, что вы двое безумцев – ангелы, - рассмеялась она, чем обидела Басти. – Но что теперь вы собираетесь делать? Поговорили, и уйдете? Я бы предпочла именно так, - деловито заявила девушка.

- Нет, ты слышал? Мы бросили свои дела, и примчались, а она! – не сдержался Бастиэль. – Нет, милочка, ты теперь под нашей защитой. А значит, должна принять, что мы появились не на минутку, а на столько, сколько потребуется. Прямо сейчас я готов дать тебе ответ на твою мольбу, но мы не уйдем так быстро.

Софи закинула ноги на кровать, поражаясь все сильнее и внимательно следя за Басти. Гавриэль скромно прислонился к косяку, как бы позволяя Бастиэлю вести диалог самому. И Басти разошелся. Он поправил ворот рубашки, будь у него куртка, то непременно снял бы ее, небрежно бросив на пол. Но Бастиэль обошелся тем, что схватил за спинку стул, поставил его в центре и уселся, закинув ногу на ногу, пристально уставившись на Софи, ужасно смутив ее.

- Не снимете пальто? – вдруг опомнилась девушка, заметив, что второй мужчина не просто в верхней одежде, а в достаточно теплом пальто.

- Ему и так хорошо, - ответил за Гаври Басти. – Что ж, а теперь я напомню, чего ты просила.

- Может, не надо? – сглотнула Софи.

- Нет уж, - скривился Бастиэль. – Ты просила нас, ангелов, чтобы мы вернули тебе детство – это невозможно, Софи. Судьбу не повернешь назад.

- Чудно, - хмыкнула девушка, возвращаясь на кровать и залезая на нее с ногами. – Это все?

- Пусть детство и не вернуть, но настоящее можно поправить, - доверительно сообщил Софье Гавриэль. – Тебе грозит опасность в ближайшее время, но мы не знаем, от кого и по какой причине – прибыли выяснить. И мне известно про твои чувства к Тиме – их не нужно стыдиться, девочка, влюбленность – это прекрасно.

- О боже, нет, - Софи раскраснелась и накрылась одеялом с головой. – Только не надо о Тиме. Он мой друг, ясно? Я не знаю, что там делается, когда люди влюбляются, но я не влюблена. И вообще, не нужна мне любовь!

- Слушай, хорошо, - опомнился Басти, - хочешь, чтобы больше не было сомнений, мы докажем, что ангелы?

- Да, не помешало бы, - вся растрепанная, проговорила Софи, показываясь из-под одеяла.

- Идем к твоей маме или ты выслушиваешь про себя немного правды? – предложил Бастиэль.

- Сначала второе.

- Ты – Софья Васильевна Ларионова, родилась 4 марта, тебе двенадцать, - начал перечислять Бастиэль. – Твоя мама – работает на почте, она наполовину еврейка. Твой брат, Женя, не любит школу и мечтает уйти из дома. Он занимается в лыжной секции, играет в группе. Ты отлично учишься, у тебя есть друг Тима – и больше друзей нет, да и в этого соседского мальчика ты влюбилась. Из-за чего и все проблемы, твой стыд. Неделю назад у тебя закончились первые…

- Ээээ! – резко остановила его Софи, кипя от гнева.

- Хорошо, без подробностей, - усмехнулся Басти. – Мечтаешь быть музыкантом, но стиль исполнения не выбрала. Втайне веришь в фей. Гордишься братом за его лыжные успехи, самостоятельность и доброту, о которой знают немногие, хотя в целом он тот еще прохвост, - Софи удивилась, услышав последнюю фразу – так звала Женю только мама, и больше никто. - В пять лет ты упала с качелей, а Женя выхаживал тебя, поскольку мамы из-за работы не было целых два дня.

- Достаточно, - поразительно спокойно ответила Софи, расстроено ложась на кровать. – Ты прав во всем. Так много даже я о себе не знаю, прочесть в моих мыслях такое – никак невозможно. Просто в голове не укладывается, что вы существуете, и что вы действительно пришли, - она всплакнула.

Гавриэль нежно погладил Софию по волосам, а Бастиэль позволил себе, наконец, угомониться и тихо пристроился в углу в кресле.

- Ты должна выспаться, - сказал Гаври. – Не знаю, насколько сильны твои эмоции, потому что не чувствую этого, но, видимо, есть смысл в отдыхе. А мы побудем рядом, посторожим твой покой.

Соня устало вздохнула, переворачиваясь на другой бок и закрывая глаза, а Гавриэль помотал головой, показывая, что Бастиэль ведет себя неприлично, потому что тот сидел и рассматривал пудреницу на столе Софьи.

Ночь полностью вступила в свои права, и малышка Софи очень быстро заснула. Бастиэль невольно залюбовался, глядя на безмятежно спящую Соню. Она спала с открытым ртом, но это было такое милое зрелище, что если б Басти мог прослезиться, он бы это сделал.

***

Утром Софи открыла глаза, искренне надеясь, что ангелы ей приснились. Однако один в пальто, второй – в рубашке с закатанными по локоть рукавами – оба мужчин-ангелов были в ее комнате. Гавриэль стоял у стены, а Бастиэль копошился в ящиках ее стола, где, к слову, хранилось ее белье...

- Ээй! – возмутилась Софи, приподнимаясь. – Тебе не говорили, что нельзя лазить в чужих вещах?

- Ты спала целую вечность, - отмахнулся Басти, закрывая шкафчик. – Интересные у тебя вещицы, кстати.

- Пошляк! – оскорбилась Соня, поднимаясь. Она принялась спешно расчесываться.

- Милые рожки, - хихикнул Бастиэль, глядя на лохматые волосы Софьи.

Девочка фыркнула, а Гавриэль шикнул на друга.

- Не понимаю, откуда в тебе это, Басти, но если вы постоянно будете пререкаться, то мы ничего не решим и не сделаем.

Бастиэль сделал вид, что согласен.

- Мне все равно, что вы задумали. Я пошла в школу.

Софи попросила их отвернуться, пока она одевалась. Удивленные ангелы подчинились. Девушка собралась довольно быстро, вышла из комнаты, а странники двинулись за ней незримой для других тенью.

Внезапно из соседней комнаты со скучающим и расслабленным видом вышел высокий, подкаченный, но бледный парень, с очень привлекательной внешностью. Он был одет в свободные, мешковатые домашние штаны и майку, за ухом была спрятана сигарета. Парень не увидел никаких мужчин, а только Софью, поэтому как-то небрежно молча обошел ее и скрылся на кухне, закрыв за собой дверь.

- Он не замечает никого, - махнула на него рукой Софи, оглядываясь на ангелов. – Мой брат, Женька. Друзья зовут его «Джо». Мама, кстати, уже ушла на работу, вот он и пользуется кухней по «своему назначению».

Те не нашлись, что ответить.

- Вы, что, пойдете со мной? – опомнилась Софи.

- Да.

- Нет! Люди сочтут меня сумасшедшей, если я с вами заговорю, - категорически отказалась она. – Ждите меня дома.

- Ладно, - пожал плечами Гавриэль. Басти кивнул.

Софи направилась к прихожей, что была сразу за гостиной. Не успела она уйти, как услышала перешептывание ангелов.

- Кто же может навредить ей? Брат? – спросил Бастиэль у Гавриэля.

- Может быть.

- Мой брат – самый лучший! – возмутилась Соня.

- Кто еще в твоем окружении? Друг Тима живет по соседству, верно? С кем он живет, какие у вас отношения? – расспрашивал ее Гаври.

- Вы и сами должны знать. Доцент, преподаватель математики там живет, он – отец Тимохи. Мрачный человек. Но мне пора бежать,- бросила Софи.

- Мы не все знаем, мы тебе уже говорили, - устало объяснил Басти. – Ладно, слушай, отложим этот нелепый разговор. Иди в свою школу.

- И пойду, - цокнула языком Софья, резко открывая и быстро захлопывая за собой входную дверь. Плевать, что не позавтракала. Лишь бы поскорее сбежать от двух ненормальных, знающих о ней многое, возомнивших себя ангелами… что вполне могло оказаться правдой. Думать о них всерьез Софи пока не собиралась.

Ангелы пошли на кухню. Там Джо улыбался себе под нос, вяло ковыряя пальцем по кофейной гуще. Женя любил кофе исключительно за приятный запах. Вкус для него ничем не отличался от чая или любого другого напитка. Бастиэль навскидку дал Евгению лет девятнадцать, несмотря на его мощное телосложение, что зримо делало его старше.

Джо, как показалось ангелам, действительно ничем особым не занимался. Он покачался еще немного на стуле, выкурил сигарету, не утруждая себя даже открыть форточку, полежал в кровати, потом в гостиной… К обеду и вовсе ушел, лишь переодев майку на футболку и захватив спортивную сумку. Никому не звонил, не брал телефон в руки и вовсе.

- Пошли, самое время осмотреться в городе, - сказал Бастиэль Гавриэлю.

- Я предлагаю сходить к соседям сперва.

- Так и сделаем.

Ангелы поспешно перенеслись на площадку. Квартира справа принадлежала Виктору Владимировичу Чуприну, чей сын Тимофей и был предметом волнений Сони. Чуприн преподавал в соседнем городе, в университете математику, был почетным доцентом и писал диссертацию, но вот по-человечески угрюмого и циничного Виктора никто не любил.

- Виктора нет, однако я чувствую, что именно он нам нужен. Чуприн – не последнее звено в проблеме, что мы призваны устранить, - подумав, проговорил Гавриэль.

- Хорошо, свяжемся с ним, как только он вернется, - рассудил Бастиэль. – Хотя стой, а чего нам ждать? Пошли прямо сейчас. Время не терпит.

Гавриэлю осталось только согласиться. Он и Басти растворились в воздухе, а дематеризовались оба уже совершенно в другой местности.

Это был небольшой город, но внешне он ничем не отличался от предыдущего, только отличался масштабами и наличием парков. Ангелы очутились возле пятиэтажного здания университета – их было всего два на близлежащие деревни и города, но зато обучали там самым нужным профессиям. В том, где работал Чуприн, учились как на фермеров, бухгалтеров, инженеров, так и на менеджеров, офисных работников.

Виктора Гавриэль и Бастиэль нашли в течение минуты. В скором режиме они успели осмотреть половину здания, никак себя не выдав, и нужная аудитория была найдена. Чуприн оказался худощавым, бледным, неопрятным мужчиной в длинном несуразном свитере болотного цвета и брюках не по размеру. Он выглядел на все пятьдесят, хотя ангелы точно знали, что ему всего сорок шесть – все из-за одежды и рано поседевших волос, хотя на лицо нельзя было назвать Виктора каким-то сверхужасным. Вышеупомянутый доцент совершал устный опрос своих студентов, притихших и скучающих за своими партами, обучающиеся думали только о том, чтобы он не спросил их и не влепил «пару». По-настоящему заинтересованных математикой в этой аудитории не насчитывалось более одного. Вернее, более одной студентки.

Гавриэль, за секунду считав всю эту информацию, подошел к Виктору и собирался, было, легко постучать по его плечу, как Бастиэль резко остановил его.

- Ты хочешь заговорить с ним при всех? Гаври, будь терпеливее. Мы не можем вот так просто явиться человеку, когда он в окружении хоть кого-либо еще. Нам нужен здесь только он.

- Хорошо-хорошо, я понял тебя, - слегка обескуражено ответил Гавриэль, которому обычно принадлежала роль наставника и приверженца правил, а не Бастиэлю. – Что мы у него хоть спросим?

- Надо узнать, как часто он видится с семьей Ларионовых, оценим степень его вредности.

Тем временем, профессор завершил опрос.

- Круглов, Самойлова, Петрова – «удовлетворительно», четверо других сдавших мне устный ответ – незачет. Виктория Смирнова, я выслушаю ваш ответ последним. Всем остальным – решать контрольную, - грозно вещал Чуприн, взирая на курс студентов.

Все облегченно выдохнули, получив от Виктора письменное задание. Темноволосая высокая девушка в теплой, немного безвкусной кофте, джинсах и кроссовках поднялась со своего места и направилась к Чуприну. Она села напротив него, приготовившись отвечать.

- Расскажите мне об интегралах, леди, - стальным голосом сказал доцент.

Виктория начала говорить, тихо, запинаясь, скромно опуская глаза. Но он, в общем-то, и не смотрел на нее. Виктор почти все время был погружен в свои мысли, далекие от математики и от университета. Он автоматически слышал, что говорит ему студент, даже мог задать вопрос, но специально не фиксировался на ответах. Вот уже пять лет, как умерла жена Виктора, и именно о ней доцент не переставал думать, вспоминать, мысленно разговаривать и советоваться. Жизнь давно потеряла бы смысл, если б не сын, но и воспитание Тимы порой не заполняло пустоту в душе Чуприна, что добровольно и безвозвратно погрузился во мрак. И ничто не могло его по-настоящему сильно заинтересовать или увлечь.

Внезапно один из студентов осмелился сообщить, что время занятия подошло к концу. Виктор жестом прервал девушку, одарив курс ненавистным взглядом.

- Хорошо, можете расходиться и сдавать работы. Я дослушаю ваш ответ, Смирнова, у вас пять минут, - он кивнул студентке перед ним.

Меньше чем за минуту от третьего курса не осталось никого, кроме бедняжки Виктории, которой каждый из них успел посочувствовать. Гавриэль и Бастиэль, скучающе ожидающие в стороне, тоже немного занервничали, рассчитывая, что больше ждать не придется.

- … Виктор Владимирович, я люблю вас, - густо покраснев, вдруг произнесла Вика.

- Смирнова, если вы шутите, то это глупо, - скривив губы, сказал Чуприн. – И не надейтесь, зачет по всем темам вам таким образом не получить, можете не утруждаться в лести и лжи.

Девушка выглядела оскорбленной, но еще больше она стеснялась своих чувств. К тому же, опыта в соблазнении и, тем более в признаниях у нее не имелось.

- Я, правда, люблю вас…

- Хм, - скептически приподнял бровь Виктор. – Признаться, тему вы выучили неплохо. Но все предыдущие, что мы успели пройти, вам дались на крайне низком уровне, - рассуждал он, с абсолютно непроницаемым лицом. – Докажите свою любовь – сдайте мой предмет в конце семестра на «отлично».

- И тогда вы…

- Зауважаю вас.

- Но… - уже охрипшим голосом, почти шепотом говорила Вика, теребя свою одежду.

- Никаких «но». Не забивайте себе голову ерундой, Смирнова, а лучше подтяните математику, которая вам пригодится куда больше, чем старый маразматик вроде меня. Между преподавателем и студентом невозможны никакие отношения, кроме деловых, - резким тоном заключил Чуприн. У Виктории глаза были на мокром месте, ее губы дрожали. – Это я вам объяснил сразу и прямо, чтобы у вас не было никаких сомнений.

Доцент поднялся и указал Вике на дверь, и она спешно покинула аудиторию. Оставшись один, как он думал, Виктор пригладил волосы, тяжело вздыхая. Он сел обратно за стол, уронив голову на руки: приходилось каждый день прилагать массу усилий, чтобы снова и снова ехать в город на потерявшую свою значимость работу.

Басти, тем временем, протестовал, но Гавриэль не нашел времени лучше, чем сейчас, и подошел к профессору, сзади положив ему руку на плечо. Чуприн поднял голову и замер, в ужасе округлив глаза. Он обернулся и никого не увидел…

- Гаври, надо сперва объявиться, а потом трогать людей! – горячо напомнил ему Басти.

Он щелкнул пальцами и стал видимым для Чуприна. То же проделал и Гавриэль.

- Что происходит? Вы кто? – поморщился доцент.

- Ангелы. Виктор, у нас много вопросов, но ты сам должен рассказать нам кое-что, - быстро проговорил Бастиэль. – И, кстати, Вика с тобой честна, она, в самом деле, умудрилась полюбить тебя.

- Вы меня разыгрываете? Глупо и чревато последствиями, - постарался сохранить самообладание, хоть и заволновался Чуприн, вставая из-за стола и пытаясь улизнуть в коридор. Гавриэль загородил ему путь. – Что такое?

- Расскажите о ваших отношениях с соседями. Дружите ли со всеми? - спросил Гаври.

- Не дружу ни с кем, - мрачно ответил Чуприн. – Мой сын Тимофей дружит с соседской девочкой. Кажется, ее зовут Софи.

- То есть вы даже не знаете имен соседей? – удивился Бастиэль.

- То есть мне достаточно, что я узнаю их в лицо, - растягивая слова, произнес Виктор. – Мне безразличны мои соседи. Как и я им.

- Но что вы знаете о них, хотя бы немного? Много ли среди них несчастных?

- Что вы за ангелы, раз расспрашиваете меня? – был слегка обескуражен Чуприн.

- Да не дано нам знать все, не дано, - раздраженно произнес Бастиэль, разведя руками.

- Я отвечаю, а вы убираетесь из моей аудитории, оставляете меня в покое. Я ненавижу болтовню, но, видимо, мне придется вытерпеть вас, - пробубнил доцент. – Знаю про старшего брата Софии, он курит и водит аморальных друзей, пока никого нет дома. Знаю, что мама их порядочная и честная женщина, их отец ушел от них сразу после рождения дочери. Соседи сверху меня заливают. Что еще?

- Расскажите о вашей жене, - попросил вдруг Бастиэль. – Что-что, а о том, что вы – вдовец, мы знаем.

- Я не собираюсь говорить о своей жене, - строго ответил Чуприн, все еще пробуя протиснуться к выходу мимо Гавриэля. С другой стороны его подпирал Бастиэль.

- Она умерла пять лет назад, - ответил за Виктора Басти. – И она вроде бы общалась с соседями лучше вас.

- Это никого не касается. Если вы такие умные, то сами все должны знать, - сквозь зубы процедил Чуприн, буравя ангелов взглядом.

Гавриэль и Бастиэль вздохнули и были вынуждены исчезнуть. Тем более что никаких знаков, что Чуприн в чем-то будет замешан – у них так и не появилось.

***

Ангелы вернулись к дому Ларионовых и застали интересную картину: Джо пылко целовался у входа с пышнотелой девушкой. Тем временем, со школы возвращалась и Софи.

- Чего вы стоите? У Женьки всегда новые подружки, он популярен, - с этими словами Соня беспечно погнала своих новых знакомых в квартиру.

Она собиралась с ними серьезно переговорить, но к ней домой позвонили. Она решила, что это растяпа Женя, забыл ключи, поэтому сразу поспешила открыть. Однако на пороге стоял вовсе не он, а ее сосед Тима – чуть полноватый для своих тринадцати лет, с приплюснутым носом светловолосый мальчишка. Он смотрел в пол и растерянно прошептал:

- Можно к тебе?

Софья кивнула, вздохнув, и пропустила его. Тима, шаркая ногами, прошел в гостиную. Она кинула «я сейчас» и кинулась обратно в спальню.

Там на нее вопросительно смотрел Гавриэль.

- Не хотела его видеть, правда?

- Нет.

- А почему же? Мальчик искренен с тобой. Да и ты…

- Что? Мне не нужен парень в 12! – негромко возмутилась она, паникуя.

- Не позволяй своим чувствам сдерживаться, - наставительно проговорил Гавриэль. – И не обижай других своим эгоизмом.

- Чего? – обиженно протянула Софи.

- Гаври-Гаври, по людским меркам она совсем ребенок, - вступился за девушку Бастиэль. – Один маленький поцелуй – не страшен, но не увлекайся, - он подмигнул Соне.

Софи вспыхнула.

- Вы спятили. Ладно, пойду, выслушаю его. И не мешайтесь мне с ним.

Она вернулась к Тиме. Чуприн устроился в кресле – он всегда выбирал именно его. В гостиной было места довольно много: просторный диван, старенький телевизор в углу, журнальный столик и длинный шкаф с книгами. Пара цветков на двух окнах. Ничего особенного, обычный средний интерьер. Тима нервно болтал ногой.

- Мне дали сегодня пострелять, - довольно сообщил он.

- Правда? Круто, - теребя пальцы, взволнованно ответила и Соня. – Значит, совсем биатлонистом станешь?

- Да, теперь точно. У нас хороший консультант, жалко, что временный.

- Да? А кто он? У вас ведь был тренер по стрельбе?

- Он никуда и не делся. Максима Александровича взяли для Пашки Ухова, чтобы продвинуть его в юниорскую сборную. Он бесплатно согласился помочь.

- Удивительные вещи, - хмыкнула Софи. – У тебя все? Как папа?

- Папа работает, все время что-то читает и считает… - растерялся Тима. – А что, ты торопишься? Я думал, мы погуляем.

- Нет, извини. Уроков много задали. Давай, встретимся завтра?

- А…ну хорошо… я как-нибудь покажу тебе свою стрельбу.

- Обязательно, - улыбнулась она и выпроводила беднягу.

***

Вечером вернулась с работы мама Софьи, и они вдвоем сели ужинать. Женя к тому времени успел дважды куда-то уйти, и теперь семья ждала его. Евгений пришел, но с прихожей доносился не только его голос, и мама с дочкой сильно удивились.

- Кто там с Женей? – поинтересовалась Соня.

Мама пожала плечами и вышла посмотреть. Ее сын вяло стягивал с себя кроссовки, а рядом с ним стоял статный молодой человек в длинном черном пальто. Волевой подбородок, легкая щетина, пухлые губы, и внимательный взгляд карих глаз сразу обратили на себя внимание Светланы Романовны, она так и застыла, забыв спросить, кто перед ней.

- Дмитрий Сергеевич, - первым представился он, протянув руку и сдержанно улыбаясь.

- Светлана Романовна, мама Жени, - бодро отозвалась она, очнувшись и поправляя халат. Ларионова обрадовалась, что новый знакомый хотя бы не пялился и не рассматривал ее, как обычно поступали мужчины, видя ее. Красоты она была необыкновенной и очень молодой для матери двоих детей.

- Я новый тренер по лыжному ходу и личный тренер вашего Жени, - добавил про себя Дмитрий. – Весной пришел, но вот только сейчас приступил к обязанностям в полной мере. Извините, что так поздно поставили ему тренировку, но я буду его подвозить до дома.

- Ой, ну что вы, - смутилась Светлана, пока сам Женя с безразличным видом уже прошествовал на кухню. На тренера Дмитрий, к слову, совсем похож не был. – Вечерние тренировки, конечно, не лучшая идея, но очень благоразумно, что вы будете отвозить мальчика. Если вам не в тягость, конечно, вы не обязаны. А в целом, ему только на пользу.

- Я – за безопасность вашего сына, - кивнул тренер. – Я слышал, у него не все хорошо в школе?

- Да, не успевает, - грустно отметила Светлана. – Но зато в лыжах хорош.

- Да, чем-то приходится жертвовать. Мне пора, - он откланялся. А Ларионова вдруг почувствовала себя невероятно легко, свободно, хорошо – вместо всепоглощающей усталости, скопившейся за десять с лишним лет непрерывного труда и женского одиночества...

Глава 1.

Евгений ненавидел спорт. Когда в семь лет его привели в секцию, Жене нравилось, что занятия на свежем воздухе, он любил неспешно бегать на лыжах по лесу, копаться и валяться в снегу. С возрастом это перешло в серьезное занятие, и причины любить секцию сошли на «нет». Но еще больше ненавидел школу и часто пропускал ее, несмотря на выпускной класс, а в свое оправдание всегда приводил лыжную секцию. Учителя понимающе кивали и ставили ему «тройки», мама кусала губу, но тоже смирялась. Потому что Ларионов умудрялся быть самым быстрым лыжником города и области. Он и тренировки-то порой пропускал, однако каким-то чудом все равно выигрывал на соревнованиях. Тренер все удивлялся и называл Женю лоботрясом, но когда весной Ларионов обозвал его «скрягой», заслуженный тренер плюнул на все и ушел с работы вовсе. Женька обрадовался, поскольку уже год как панковал, но директор спортшколы вдруг прислал для него нового, личного тренера. Утром он пытался поставить технику лыжного хода детям от девяти лет, а вечером был занят только им, Ларионовым, и сбежать от него было крайне трудно. Приходилось потерпеть хоть немного для виду, узнать, что за мужик этот Дмитрий Сергеевич.