Искусство индийских друзей

Ровно год назад делегация деятелей советской культуры во главе с поэтом Алексеем Сурковым посетила Индию. Мы пробыли в Индии месяц и имели возможность ознакомиться с жизнью и искусством Индии.

Естественно, люди разных профессий по-разному воспринимают действительность, разное в пой видят. Мне, как режиссеру, было интересно все. Конечно, я в первую очередь интересовался театром. Попять театр — значит понять его зрителя. Понять реалистические тенденции этого театра — значит понять или хотя бы почувствовать особенности той жизни, которую искусство пытается отразить, обобщить, опоэтизировать.

Вообще говоря, театр как бы пронизывает все мои индийские впечатления. Впрочем, так, вероятно, всегда бывает при посещении новой страны: на все смотришь особыми глазами, все кажется непривычным, своеобразным, необычайно значительным, театральным.

Началось это с первого ночного путешествия по уснувшему Новому Дели, по его широким проспектам, окаймленным садами, и с новой силой проявилось на другое утро 26 января 1955 года, когда мы в автомобилях ехали па парад, посвященный национальному празднику провозглашения республики.

Как удивительно разнообразна и своеобразна праздничная толпа. Множество людей — мужчин и женщин, стариков и детей — взволнованно и торопливо стремились к центральному проспекту Дели, где через полчаса должен был начаться парад.

Все было театрально в этом людском потоке.

Утро было прохладное, и, когда мы ступили на сочный зеленый газон, он еще был покрыт ночным инеем, скрипевшим у нас под ногами. Люди кутались, им было холодно, так как они привыкли к 40-градуспой жаре. Они кутали плечи одеялами, прятали носы и щеки в платки и шарфы, но они были босы!.. Великолепные, как падишахи восточных сказок, старцы в парадных чалмах и тюрбанах, с живописными пушистыми, холеными бородами и усами, с пламенными глазами мудрецов и государственных деятелей торопились на праздник на своих прозаичных и наивных велосипедах, являя собой курьезное и забавное

зрелище. Матери тащили ребят за руки, а совсем маленькие, оседлав материнское бедро, крепко удерживались ножками в привычной для них позе.

А каким удивительно свежим было это утро! Какими красками сверкала природа! Какой поток нежнейших цветов и оттенков, стремительно и непрерывно сменявших друг друга!

Затем начался парад, описать который мне просто не хватает ни слов, ни сравнений. Сначала это был воинский парад, краткий и четкий, продемонстрировавший совершенное снаряжение индийской армии, завершившийся галопом верблюжьей «конницы» и гордым шествием раскрашенных и разукрашенных слонов. Затем начался, уже в прямом смысле слова, театрализованный парад: на грузовиках-колесницах мимо нас проплыли картины и пантомимы, отражающие жизнь, нравы, промышленность и искусство всех штатов современной Индии. Сколько изобретательности, вкуса и неповторимого своеобразия!

Мы увидели здесь представителей различных штатов, отличающихся не только костюмами, но и цветом кожи, всем своим обликом. Мы видели людей, казавшихся слегка загорелыми, и людей графитно-черных, как бы вылитых из чугуна, с изумительным телосложением. Мы видели людей поразительной красоты, чьи глаза как бы вобрали всю многовековую мудрость индийского народа.

Мы видели танцы Индии. Но танцы ли это? Это скорее пантомимы, полные недосказанного поэтического и подчас религиозного смысла, предполагающие у зрителей живое понимание и воображение.

Во время последующего путешествия по стране мы встречались с ее изумительными людьми — художниками, музыкантами, певцами, артистами, осматривали памятники индийской архитектуры поражающего мастерства. И главным впечатлением, с каждым днем все более утверждающимся, было то, что все виды индийского искусства необычайно близко соприкасаются и как бы переплетаются. Так, например, трудно сказать, где кончается архитектура и начинается скульптура. А музыка впрямую отражается в индийской живописи, в ее удивительной музыкальной ритмичности и тональности. Трудно также сказать, где именно кончается танец и начинается пантомима, где танец и пантомима переходят в театр, а поэзия в музы-

ку. Все искусства Индии объединяются своеобразными религиозными и древними светскими традициями, едиными для всех видов искусства.

А когда вы вслушиваетесь в живую природу Индии, всматриваетесь в ее краски и очертания, в глаза ваших индийских друзей, в их движения и позы, в жизнь индийских городов и сел, в вас начинает слагаться не нашедшее еще точного выражения в формулировках понимание своеобразной взаимосвязи искусства и жизни Индии.

Театр как таковой нам, в сущности, удалось видеть очень мало. Но тем не менее нам хорошо запомнился интересный спектакль на материале современной индийской жизни — «Шаймали», сыгранный с искренним увлечением в традициях, условно говоря, театрального реализма группой актеров, возглавляемой прекрасным артистом Гангули. Особенно запомнился спектакль, поставленный режиссером Раджаманикам в Мадрасе. Этот спектакль состоял из множества, мгновенно сменяющих друг друга картин, происходивших частично на просцениуме, частично на фоне декораций, написанных в духе народных лубочных картинок, которыми так любят украшать свои жилища и лавочки жители городов и сел Индии. Сюжет спектакля — религиозный, мифологический. Но в событиях пьесы участвовали бок о бок люди и боги. И удивительнее всего, что действие воспринималось так непосредственно, вызывало такой дружный хохот, такое общее веселье зрительного зала, как будто речь шла о пьесе на современном материале. А между тем на сцене действовали многоголовые, многоликие божества, которые оборачивались то зверями, то птицами, а рядом с ними — простые смертные — пахари и ремесленники. Представление завершилось общим грандиозным праздником-пиршеством, где боги и люди праздновали благополучный конец своих сложных и увлекательных любовных приключений.

Я ушел после спектакля полный размышлений, пораженный этим фантастически-реалистическим представлением, реалистичность которого — в непосредственном и живом восприятии спектакля театральным залом.

В живучести мифологических образов, утративших былую устрашающую мистичность, в связи их с сегодняшней народной Индией, в дружном смехе зрительного зала отражается, как мне кажется, прежде всего стремление индийского народа

к утверждению своего национального искусства, которое так долго подавлялось колонизаторами. В этом отражаются и дух народа, его вкус к жизни во всей ее красочности и многообразии. Этот спектакль окончательно разрушил ложное представление об абстрактно-мистическом характере индийского искусства. И это укрепляет убеждение в интереснейших, плодотворнейших перспективах развития своеобразного, но реалистичного в своей основе сценического искусства Индии.

Вероятно, наиболее традиционным было представление в стиле Катхакали, которое мы видели в школе, возглавляемой индийским поэтом Валлатхолом, еще полным энергии и огненной творческой страстности, несмотря на преклонный возраст. И здесь нас опять-таки поразила реакция зрительного зала, очень шумная для нас, привыкших к сосредоточенной тишине во время действия.

Я вспоминаю все это, и воспоминания меня захлестывают. Правда, сегодня они приобрели как бы новый, более глубокий смысл, как бы заново прочитываются мною в свете окрепшей дружбы, истинной близости наших народов,

В дни, когда Индия снова отмечает годовщину своего великого национального праздника освобождения, утвердившего начало ее новой, свободной творческой жизни, хочется выразить и передать свое глубочайшее чувство симпатии представителям искусства этого великого народа, и в первую очередь тем из них, кто своим творческим трудом упорно и мужественно служит делу духовного подъема страны, развитию и углублению дружбы наших великих народов во имя мира и процветания на земле.